О любопытстве
и инвестициях

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Темы для своих эфиров вы сами определяете?

— Есть утвержденная сетка, и я на нее ориентируюсь. Безусловно, есть темы близкие и не очень. Астрофизика мне интересна, как и гуманитарная сфера. Я стараюсь не выбирать то, в чем ничего не понимаю, иначе будет позор и настоящего живого разговора не получится.

— Задаете вопросы, на которые когда-то не нашли ответа?

— Мне просто интересно. Мне кажется, все люди «прошиты» любопытством. Это естественная человеческая потребность — искать, узнавать, приобретать знания.

— И можно вновь ощутить себя ребенком, который постоянно выясняет: «Почему?»

— У меня, честно говоря, эта тяга никогда и не пропадала. А тут я еще и горжусь тем, что мы делаем, потому что проекты «ПостНауки» действительно значимы. В прошлом году, например, мы запустили классный лингвистический проект — «Языки России». Язык формирует мышление, культуру, поэтому языковое многообразие очень важно. По классификации Института языкознания РАН, которую мы взяли за основу, в нашей стране насчитывается 153 языка. Некоторые, к сожалению, могут умереть в ближайшие десятилетия, а мы прямо сейчас находим исследователей, которые их изучают, собираем и сохраняем это знание, формируем онлайн-атлас языков России. Мы уже опубликовали 50 лонгридов и готовим новые. И это невероятно интересно — как говорят народы Поволжья, Кавказа, Урала, Сибири и других мест.

— Как вышло, что вы погрузились именно в «ПостНауку»?

— Совершенно случайно наткнулся на нее в интернете. Перешел по ссылке — очень понравилось: экспертное мнение простым языком. Профессиональные научные журналы читать тяжело, а «ПостНаука» объясняет научные явления доступно и понятно. Я стал регулярно заходить на сайт и в какой-то момент написал Ивару: «Давай познакомимся» [Ивар Максутов — основатель издательского дома «ПостНаука». — Прим. ред.]. Встретились, поговорили. Конечно, у него сперва была настороженность: с чего это вдруг банкир заинтересовался научным медиа? Мы несколько лет просто дружили и общались, пока не поняли, что можем делать «ПостНауку» вместе.


— Когда в мае 2019 года вы объявили о партнерстве, то сказали, что инвестируете 100 млн рублей. Эти деньги уже израсходованы?

— Нет, полностью еще не израсходованы. На тот момент у нас не было строгого подсчета потребностей. Мы определили сумму в 100 млн просто потому, что это красивая круглая цифра.


— Что удалось сделать?

— Мы стали больше, умнее, сильнее. В инвестициях самое важное — это вложения в людей и идеи. Команда выросла в полтора раза и будет расти дальше. У нас появился свой штат разработки, которого не было раньше. Мы вложились в ребрендинг и редизайн, в этом году у «ПостНауки» поменяется облик, и он будет больше отражать ее ценности. Передачи «ПостНауки» на YouTube набрали в прошлом году 30 млн просмотров, аудитория сайта за год превысила 10 млн уникальных посетителей. Мы развиваем «ПостНауку Originals» — издательство, которое создает мультимедийные гиды по различным областям науки и технологий. Кроме того, готовимся перезапустить «Академию ПостНауки». Она работала два года в офлайне, мы делали интенсивные курсы и семинары с ведущими российскими учеными — такими как физик Дмитрий Казаков, химик Артем Оганов, астрофизик Сергей Попов, молекулярный биолог Константин Северинов, физиолог Вячеслав Дубынин, нейробиолог Константин Анохин. Сейчас мы хотим вывести «Академию» в онлайн.

— Вы сами что-то придумываете?

— Из наших споров с Иваром родилась передача «Страх и трепет». Мы сняли шесть серий, где обсуждаем разные проблемы, которые волнуют общество: искусственный интеллект, лабораторные вирусы, биохакинг, колонизация Марса и так далее. Это вечный спор: новые открытия и технологии — благо или зло? Ядерная физика принесла и атомную энергетику, и атомную бомбу. В этом проекте мы оппонируем друг другу: один транслирует страх, другой — трепет, то есть удивление и восхищение. Мы занимаем позиции в зависимости от темы — берем те, что нам ближе.


— Насколько «ПостНаука» успешна в финансовом плане?

— Мы изначально некоммерческая организация, поэтому цели получать прибыль нет, что соответствует как законодательству, так и духу людей, которые здесь работают. Другой вопрос — самоокупаемость. Такая цель у нас есть, это маркер жизнеспособности и востребованности. В прошлом году мы заработали 51 млн рублей — вдвое больше по сравнению с 2019-м. В этом году планируем выйти на 100 млн. Основной источник дохода — партнерские проекты с технологическими компаниями, университетами и фондами. За восемь лет «ПостНаука» успела посотрудничать с «Яндексом», Сбербанком, Росатомом, Роснано, Сколтехом, РВК, петербургским политехом, Британским Советом. Число партнеров постоянно растет. Грантовую практику мы начали в прошлом году — как раз с проектом «Языки России». Донаты от пользователей — небольшая статья доходов, но для нас очень важная. Кто-то жертвует разово, кто-то на регулярной основе. Если человек не только ставит лайк, но еще и «голосует деньгами», значит, ему действительно интересно. В будущем, вероятно, мы сделаем платные эксклюзивные опции для клуба друзей «ПостНауки».

— Но сам доступ к знаниям у вас по-прежнему будет бесплатным?

— Безусловно. Повторю, это история
не про деньги, а про фундаментальные ценности.

— Деньги, сделки, бизнес-планы — это все преходяще?

— Однажды я беседовал со знакомым профессором философского факультета МГУ. Вдруг звонок на мобильный — по бизнесу. Что за вопрос, какое решение надо было принять, я уже и забыл. А что обсуждал с профессором — помню: диалог Платона «Федр» о сущности человеческой души.


— Вам еще и философия интересна?!

— Да. Это же основа гуманитарных наук и не только. Физика когда-то выросла из философии.


— В интервью с одним банкиром мне запомнился ответ: «Если бы я читал философские книги, то, наверное, не смог бы заниматься тем, чем сейчас занимаюсь»…

— Мне это не мешает. Я довольно много читаю и научно-популярной,
и философской литературы. Вы знаете, кто такой Баумгартен? Нет, не тот, который управлял «Уралкалием», — он Баумгертнер. Это немецкий философ XVIII века, создавший учение об эстетике и написавший одноименную книгу. Сейчас она впервые выходит на русском. У меня два года на это ушло — книга написана на латыни, непростым языком, требовался максимально качественный перевод и комментарии. Представляете? Человек придумал термин, придумал метод, на него ссылаются в монографиях и диссертациях,
а русского перевода нет. Теперь будет.